идиотизм человеческий

Александр берёт берет и глядит с укоризной. В его глазах я злодей, исчадие ада и почти всадник апокалипсиса, который чёрен. Мнётся, хочет, но не решается что-то спросить меня, свою жену и, махнув рукой, вместе с беретом выходит вон.

Алёне немного за тридцать, ну, хорошо, тридцать девять, если начистоту. Увидит - ухаживает, кормит компотом, суёт в руки яблочный штрудель, наливает третью тарелку борща и смотрит зачем-то в глаза. Забывает о муже, как будто и нет его вовсе, удивляется, когда тот после работы внезапно приходит домой – он каждый день так делает, пятнадцать лет, что ли.

Не хватает сочувствия. Стыдно сказать, но не жаль их обоих: ни эту растютёху, пригласившую чужого мужчину, ни его, мнущегося на пороге своего дома. Врезать б им, с руки да с ноги, да разве ж исправишь?