![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
про музыку
Jul. 8th, 2010 11:35 amПризнаться в любви к хорошей музыке – всё равно, что надеть девачковые трусы поверх члена и выйти на площадь: смотрите, мол, какой тут эстет выискался.
Понятно, что легче из толпы не выделяться, молчать и вместе со всеми подпевать Жанне Сиське: а я всё летала, а я всё летала. Особенно на природе и под шашлык – ну, согласитесь, все едят недожаренное мясо, пьют холодное вино, а тут я – с Бахом, встану и заявлю, что Алёна Апина, или как там её, дура крашеная. В лучшем случае не поймут, в худшем – вызовут санитаров. Поэтому молчу, киваю про новый клип Насти Каменских и думаю о своём – незачем травмировать друзей, они и так несчастны со мной.
Вообще, с музыкой как-то не сложилось с детства, не задалось с самого начала. Мать, её сестра, да и большая часть женщин в родне воспитывались в отвращении к кухне, но в любви к прекрасному. Не знаю уж, как им с такими жизненными установками удалось избежать разводов, но музицировать не отучились до сих пор. Сядут, бывает, после семейного обеда за рояли, забудут про грязную посуду, сделают одухотворённые лица и айда бренчать по клавишам. Умора, для нормального человека конечно.
Меня, единственного ребёнка, само собой, тоже хотели вырастить культурным, передать печать интеллигенции на лицо. В возрасте шести где-то лет для этого повели в музыкалку.
- Димочка, - просила Наталья Юрьевна, педагог по вокалу, - спой «ля».
- Буу, - пел Димочка, обиженный, что в такую чудную погоду ему устроили гестапо.
- Какое же «бу», Димочка? Надо «ля!», - не сдавалась упорная Наталья Юрьевна.
- Бу! – рычал Димочка, не отрываясь от окна, за которым мальчишки катались на велосипеде и играли в мяч.
Не то, чтоб меня выгнали оттуда, но, в конце концов, через пару месяцев, посмотрели с непониманием. Пришлось уйти.
Потом был воспитательный провал: уроки пения в школе, где шестой вэ класс, построенный по росту, заунывными голосами пел «Эх, дороги, пыль да ту-у-уман», и только после внезапно случился двухкассетник Sanyo. О нём и расскажу, ибо он стал вехой в моём музыкальном образовании.
( Read more... )
Понятно, что легче из толпы не выделяться, молчать и вместе со всеми подпевать Жанне Сиське: а я всё летала, а я всё летала. Особенно на природе и под шашлык – ну, согласитесь, все едят недожаренное мясо, пьют холодное вино, а тут я – с Бахом, встану и заявлю, что Алёна Апина, или как там её, дура крашеная. В лучшем случае не поймут, в худшем – вызовут санитаров. Поэтому молчу, киваю про новый клип Насти Каменских и думаю о своём – незачем травмировать друзей, они и так несчастны со мной.
Вообще, с музыкой как-то не сложилось с детства, не задалось с самого начала. Мать, её сестра, да и большая часть женщин в родне воспитывались в отвращении к кухне, но в любви к прекрасному. Не знаю уж, как им с такими жизненными установками удалось избежать разводов, но музицировать не отучились до сих пор. Сядут, бывает, после семейного обеда за рояли, забудут про грязную посуду, сделают одухотворённые лица и айда бренчать по клавишам. Умора, для нормального человека конечно.
Меня, единственного ребёнка, само собой, тоже хотели вырастить культурным, передать печать интеллигенции на лицо. В возрасте шести где-то лет для этого повели в музыкалку.
- Димочка, - просила Наталья Юрьевна, педагог по вокалу, - спой «ля».
- Буу, - пел Димочка, обиженный, что в такую чудную погоду ему устроили гестапо.
- Какое же «бу», Димочка? Надо «ля!», - не сдавалась упорная Наталья Юрьевна.
- Бу! – рычал Димочка, не отрываясь от окна, за которым мальчишки катались на велосипеде и играли в мяч.
Не то, чтоб меня выгнали оттуда, но, в конце концов, через пару месяцев, посмотрели с непониманием. Пришлось уйти.
Потом был воспитательный провал: уроки пения в школе, где шестой вэ класс, построенный по росту, заунывными голосами пел «Эх, дороги, пыль да ту-у-уман», и только после внезапно случился двухкассетник Sanyo. О нём и расскажу, ибо он стал вехой в моём музыкальном образовании.
( Read more... )