случай у подножия Масличной горы и последовавшие за ним события

[dimk_dims]

Его не могут казнить, - решил Пётр, послушно опуская меч. – В конце концов, Он – Сын Божий, не могут же они распять того, на ком лежит печать Всевышнего.

Над Гефсиманским садом дрожали звёзды. Успокаивая себя тем, что Равви, разобравшись, утром отпустят, Пётр бежал по склону Масличной горы, прочь от места ареста Учителя. К чему лишние жертвы, - размышлял он, - я всё равно ничем не смогу помочь. Путаясь в разросшихся ветвях олив, Пётр продирался в сторону Восточных Ворот Небесного Града.


Неожиданно кто-то схватил его за рукав. Пётр обернулся и увидел своего друга-соперника Иоанна. Тот тоже шёл в сторону города и плакал, вздрагивая плечами.
- Мы должны пойти в дом Каифы, - тихо, но решительно произнёс Иоанн, вытирая слёзы грязной рукой.
- Чем мы можем ему помочь, - раздражённо бросил Пётр в ответ.
- Мы должны, - Иоанн отвёл взгляд от друга и быстрым шагом направился к Шаар а-Заав – Золотым Воротам, к входу Покаяния.

Он обвиняет меня, - испугался Пётр, - но Учитель приказал прекратить сопротивление, как этот нытик не понимает! Во всём виноват Иуда – это он выдал место ночлега!

- Надо поймать Иуду, - догнав друга, Пётр попытался поймать его взгляд. Ему казалось, что наказав настоящего предателя, можно будет очиститься от греха самому.

Иоанн не ответил, пытаясь найти в темноте улицу, на которой располагалась обитель первосвященника.
- Кажется, этот дом, - Иоанн указал рукой на стену из белого камня.
Из ворот выбежала молодая служанка и остановилась, увидев мужчин.
- Ты тоже был с Галилеянином? – узнала она Петра и обернулась в поисках стражников.
- Что ты, конечно нет! Мы просто шли мимо! – Пётр схватил за плечо Иоанна и потащил его в сторону.

Один из стражников, гревшихся у костра, обернулся на шум шагов, бежавших от дома мужчин.
- Стой! – закричал он, и приставив к шее Петра меч, приказал: - Сними капюшон.
Пётр, дрожа от страха, открыл лицо.
- Ты, кажется, ученик того, кого мы привели в дом Каифы?
- Не знаю того, о ком ты мне говоришь!
Солдат опустил меч, и Пётр попятился от костра. Рабы принесли стражникам выпить, и вдруг один из них закричал, тыча пальцем в пытавшегося скрыться в тени Петра:
- Этот! Он был вместе с Галилеянином!
- Клянусь Богом, ты ошибаешься! – Пётр со всех ног бросился прочь.

Иоанн, оставшийся у ворот дома, печально смотрел вслед убегающему товарищу. Пропели первые петухи, город проснулся.

Тридцать лет ученики ходили по миру. Исцеляли больных, воскрешали мёртвых. Пётр, скрывшийся в Вавилоне, проповедовал Благую Весть. Ему не давало покоя его отречение. Он убеждал себя в том, что поступил правильно, что пользы от него – живого – значительно больше, что ему было поручено основать новую веру. Но каждую ночь ему снилась молитва в Гефсиманском саду и арест Равви.

Приехав в метрополию уже стариком, Пётр, силой своего убеждения, обратил в свою веру много людей. В числе прочих были и любимые жёны Нерона, императора Рима. Взбешённый таким поворотом, тот приказал арестовать и распять Петра. Рукоположенный в сан епископа Рима, основатель Западной Церкви, Пётр, переодевшись в одежды раба, снова в страхе бежал.

Пробираясь тёмными улицами к воротам, он снова и снова возвращался в мыслях к той давней ночи, когда из страха отрёкся от своего Равви. Пётр проклинал свою совесть, которая мучила его уже много лет, спорил с собой, доказывал, что был прав. Но так и не смог убедить себя до конца.

Навстречу в городские ворота входил человек в балахоне. Что-то в нём показалось смутно знакомым – походка, наклон головы. Старик обомлел.
- Куда ты идёшь, Господи? – повторил он давно забытый вопрос.
- Иду, чтобы быть вновь распятым вместо тебя, - Иисус устало вздохнул. – Ты же всё время бежишь.

Пётр покраснел, и чтобы скрыть смущение, опустился на колени и поцеловал край подола плаща своего учителя.

- Мы повесили его на осине, - вдруг брякнул старик.
Иисус кивнул, рот его перекосила сочувственная усмешка.
- Он ведь предал тебя! – закричал Пётр, пытаясь заглушить голос собственной совести, не дававший покоя ему тридцать лет.
- Был ли виновен он более вас? – Равви погладил ученика по макушке, убрал со лба волосы старика и поймал его взгляд. – Одно предательство не хуже трёх твоих отречений.

Седой старик заплакал. Учитель поцеловал его в лоб и направился вон из города:
- Научись наконец принимать неизбежное с радостью в сердце, - через плечо бросил Он тому, кто был оставлен им для основания Церкви.

На следующий день император Нерон оказал уважение последней просьбе Петра, считавшего недостойным умереть смертью Учителя, и распял его вниз головой.